Автор у “Лолиты” тот же, что и у вышеупомянутого “Дара” — Владимир Владимирович Набоков, но книга эта все же особенная. Описание запретной и неодолимой страсти сорокалетнего Гумберта Гумберта к двенадцатилетней девчонке Долорес Гейз с трудом пробилось даже через американскую цензуру. Что уж тогда говорить о советской с ее “моральным кодексом строителя коммунизма”?

ImageПоскольку о Р.Б., от ко-торого я получил “Лолиту”, я уже писал, расскажу о том, как я ее читал. После того как штатных сценаристов на нашей родной киностудии разогнали, я демонстративно пошел, “дабы окунуться в жизнь”, работать грузчиком в “Гастроном”. Разгружал машины с колбасой и килькой, а в перерывах доставал из кармана засаленного халата самиздатовскую копию Набокова.

С “Лолитой” же в кармане я сидел на том достопамятном собрании грузчиков, которое наша директриса устроила после того, как одного из моих тогдашних коллег ребята из ОБХСС поймали на спекуляции дефицитнейшей полукопченой колбасой. Едва собрание началось, как покаянная речь Васи (так звали грузчика) была прервана донесшимся из коридора громким женским плачем. “Что случилось?” — спросила директриса. В приоткрывшуюся дверь всунулась зареванная физиономия заведующей бакалейным отделом: “Брежнев умер”. И тут встал самый старший и положительный из всех нас, грузчиков, и сказал: “Ну, теперь все грехи прощаются”.

Вот на такой щемяще-народной ноте и закончилась для меня эпоха развитого социализма, а вместе с ним и самиздата.

- Oбсудить на форуме

- Версия для печати